Крыша мира

26 апреля 2004 года.

Вечером мне улетать в Душанбе, а в обед приходит электронное письмо от моего знакомого на Памире, который должен был встречать и сопровождать меня в моей поездке по Таджикистану: возьми с собой восточное платье. Странный человек! Можно подумать, это так легко в России – взять и найти где-то восточное платье, да еще за несколько часов! У меня и юбок то не так уж много…

Нашла в шкафу кусок цветастой ткани, который давно ждал своего часа, сложила пополам, вырезала горловину, оформила рукава. Через полтора часа платье было готово. Оно получилось до пола, поэтому я сделала разрезы по бокам, всего лишь до колен, но в Душанбе мой приятель вынудил меня зашить их. Одежда для женщины – дело особое! Даже в Душанбе – в столице, меня заставляли ходить только в ветровке, для платья было прохладно, пришлось влезть в джинсы и свитер. Мне дали понять, что слишком уж привлекательно-выпукло у меня сзади и спереди, а ветровка всё прикроет и обезличит. Восточное платье, которое мне потом подарили в Хороге, превратило меня в беременную на двенадцатом месяце. А до того, как мне его сшили, мои сопровождающие, которые ходили по бокам от меня,  постоянно шипели: «Прикройся, застегнись!». Как я потом поняла, они вовсе не мою нравственность блюли, они о своей чести беспокоились: им было бы стыдно ходить рядом с неприличной женщиной.

Памирцы жутко оскорбляются, когда их называют таджиками, хотя Горно-Бадахшанская автономия (Памирская республика) находится в юрисдикции Таджикистана. Религии разные: памирцы – исмаилиты, таджики – сунниты. Отличаются и внешне – памирцы более красивые, гордые. В конце 80-х, начале 90-х годов шла натуральная война между ними, Рахмонов уже хотел бомбардировщиками задавить Хорог – столицу Горно-Бадахшанской автономии, но Имам исмаилитов, сидящий в Швейцарии, обратился к Ельцину, тот позвонил Рахмонову, и бомбардировку отменили. Когда я ехала из Душанбе на Памир, по дороге встречались разбитые танки, БТРы – смотрелось жутко… Да и до сих пор в воздухе висит напряжение вынужденного перемирия…

Когда я ещё только готовилась к полету в Душанбе и к поездке на Памир,  собираясь в дорогу, разговаривала со своим старым знакомым. Он экстремал: кроме того, что парашютист, ещё и альпинизмом увлекался. Когда он меня предупредил, что ещё неизвестно, как страшнее добираться до Хорога: самолетом или на машине, я не поняла. Но когда летела обратно, а от правого крыла до гор было метров 150-200 (у меня есть видео) и горы были выше нас – всё стало ясно.

Чтобы добраться до Хорога, сначала нужно оформить пропуск в погранзону. На это ушло три дня. В Таджикистане всё пронизано коррупцией. Взятки почти официальны. Кроме этого, на любом этапе со мной пытаются познакомиться поближе. Вначале я приняла это за гостеприимство, но потом поняла, что оно здесь ни при чем. Цель банальна – люди пытаются любой ценой вырваться из этой ужасающей нищеты и бесперспективности, получив российское гражданство.

Пропуск на руках, мы бежим в аэропорт. Вроде солнечная  погода, ан нет! По метеоусловиям трассы полет отменен, поскольку летать из Душанбе в Хорог можно только в условиях абсолютной видимости, потому что полет идет ниже вершин гор, практически по ущелью: Хорог находится на 2500 метров над уровнем моря, да плюс горы 4-5 тысячники, а у ЯК-40 или АН-28, которые летают на Памир, «потолок» низковат. Только этим самолетам хватает взлетной полосы, более крупным не взлететь. Перегруженному не взлететь тоже... Эти идиоты коррумпированные допустили в 1989 году двойной перегруз самолета, в результате он врезался в гору.

Пришлось бежать из аэропорта на так называемый автовокзал. Но время было упущено, и места нам достались спиной к движению. Кошмар! Теперь представьте транспорт, на котором люди ездят на Памир. Так называемая маршрутка. Это УАЗик - санитарка, туда набивается четырнадцать(!) человек вместе с водителем плюс масса вещей, большая часть пассажиров - это мелкие торговцы, везут товар.

В дороге 24 часа. Выехали из Душанбе 30 апреля в 10 утра, ночью остановились на постоялом дворе на три часа и снова поехали дальше. В Хороге были в 12 часов дня 1 мая. Дорога… Ох! Грунтовка, одноколейка. Справа – ущелье и там далеко внизу река. Слева отвесная гора, иногда нависающая над дорогой. Время от времени дорогу пересекают горные речки. Подъезжая к каждой из них, я уныло думала: «Ну вот, здесь мы и останемся…» Но боевой УАЗик преодолел все водные препятствия. Время от времени встречаются бульдозеры, расчищающие завалы. Бог меня хранил – никаких обвалов на нас не было. Горы – это мощь, это сила. Иногда ощущаешь себя как внутри гигантского камертона – гул, вибрация. Порою крыша отъезжает потихонечку… За 24 часа встретилось очень мало селений, так - хутора какие-то отдельные. Кишлаки. На обед, ужин и завтрак останавливались в придорожных харчевнях, одна из которых носила гордое название «Супермаркет «Чашма»». Что там суперового, я так и не поняла ассортимент хуже, чем в любом ларьке на городской автобусной остановке…

Вечером была небольшая остановка в треугольной долине. Она примечательна наличием Круглого озера, говорят, без дна. Попутчики взяли надо мной шефство: «Дочка, поешь, дочка, перевал впереди – силы потребуются». Я думаю, что некоторые женщины не так уж намного старше меня были, но солнце и условия жизни сделали своё дело. Они очень удивились, узнав мой возраст. Думали, мне лет на пятнадцать меньше. Мужчины – те интересовались деловой ситуацией, положением бизнеса в России. Сетовали на то, что таджикское правительство вымогательством огромных взяток (до 100 тысяч долларов) препятствует предпринимательской инициативе, ориентируя народ на иждивенчество и ожидание помощи с Запада. Находясь у распределительного краника, очень удобно устроить отводной канальчик себе в карман. Производство в разрухе, всё, что было при советской власти – в запустении. Процветает наркобизнес (и погранцы – не помеха), чахнет мелкая торговля. В тот момент Хорог стонал от того, что намечался вывод российских погранотрядов: «Кто будет покупать? Гарнизонные – наши основные покупатели!» Уровень зарплат – удручающий: средняя зарплата 20-30 сомони (200 – 300 рублей), а мешок муки стоит на базаре 50 сомони. Короче, я там себя чувствовала Ротшильдом.

Вернусь еще ненадолго к описанию дороги. Еда в придорожных харчевнях – шурпа, плов, лепешка. Невкусно. Таджики сами признают, что узбеки готовят лучше. Но в той семье, где я останавливалась, хозяйка готовила изумительно. Её сын, когда гостил у меня в России, на вопрос матери как готовлю я, отвечал: «Как ты, мама». Действительно, вкус её блюд совпадал с моими (я обожаю восточную кухню, прекрасно готовлю плов). Я пообедала на первом привале, но когда остановились на ужин, весь мой обед попросился наружу (дорога доканала) и дальше я ограничивалась только чаем с мёдом, несмотря на близость перевала.

Начало темнеть. Дорога пошла вверх всё круче и круче, стало ощутимо холоднее. Вообще маршрутки идут парами – чтобы была подмога, но перед перевалом к нам присоединился ещё один уазик (типа джипчика). Шёл снег (а в долине – плюс 20-25, я каждый день по килограмму клубники съедала – она по 20 рублей за кило!) ближе к перевалу мы ехали уже по ледяному коридору, прорубленному в снеговой шапке. Один раз машину занесло, и здорово приложило левым бортом к ледяной стене, все непроизвольно закричали, но, слава Богу, дальше ехали нормально. Около полуночи добрались до перевала. Темнота! Жалко, что не видно было Луны, мои спутники говорили, что с перевала она безумно красивая, огромная и иногда под ногами, что весьма необычно смотрится.

Постояли, машины передохнули, и начался спуск. Около часа ночи проехали первый блок-пост. Проверка документов, пропуска. Пропуск только у меня, остальные - местные жители. Потом до Хорога было еще два блок-поста.

В то время на Памире не было сотовой связи. И когда мой телефон превратился в бесполезную игрушку, способную быть лишь будильником, я почувствовала себя ужасно неуютно. Мне не сразу удалось успокоиться и смириться с тем, что я отрезана от всего мира.

Помните фильм «Здравствуйте, я ваша тётя»? Там была фраза: «Я тётушка Чарли из Бразилии, где водится много диких обезьян». Так вот, я постоянно её вспоминала, когда мой спутник доставал меня одной и той же фразой, показывая на другой берег Пянджа: «Там Афганистан, там много наркотиков!» Самое интересное, что на афганской стороне у многих памирцев живет близкая родня, потому что границу проводили уже при советской власти и по реке это было удобнее. Ездят друг к другу в гости. В Афгане ещё более удручающая нищета, чем в Таджикистане. А наркотики – настолько обыденно и доступно… Наш водитель перед дальней дорогой прикупил в придорожной лавке пакетик насвая и всю дорогу жевал его…

Под мой приезд сопровождавшие меня парни каким-то образом достали у родственников раздолбанную Волгу. Какие там права! Какая доверенность! Зачем? Все вокруг родня, все знают кто чей сын. Хотя ГАИ тоже есть и даже один светофор имеется! Наверное, и то и другое чисто для красоты! Ну, и чтобы было кому взятки давать – гаишники ведь тоже кушать хотят.

Заправки! Хорогские заправки – это отдельная песня! Как жаль, что я их не засняла ни на фото, ни на видео! Представляете, сидят у дороги две бабульки (или женщины – не понять). Думаю, чем-то торгуют. Семечками или молоком, тем более что перед ними стоят пластиковые полуторалитровки. Оказывается, это они бензином торгуют! Финиш! И частенько народ покупает всего по 1,5 – 2 литра бензина.

Меня в обязательном порядке провели по основным родственникам моих хозяев. Везде накрывался дастархан, и везде нужно было отдать дань каждому блюду. Это было тяжко… Потому что иной день было по четыре дастархана. И хозяев ведь нельзя обижать – они доставали все свои запасы, чтобы достойно принять гостя. Поэтому мои сопровождающие надо мной хохотали, когда на сообщение о том, что нам НАДО зайти в очередные гости, я уныло спрашивала: «Опять есть придется?». Все зазывают к себе в гости. Но это нереально – удовлетворить всех, к тому же, мой желудок бы не выдержал.

Там есть понятие «настоящий памирский дом». Заходишь вовнутрь, и видишь, что памирский дом отличает сводчатость потолка: сужающийся кверху колодец из балок. Сверху застекленное окошечко и оно снаружи прикрыто отдельной маленькой двускатной крышей. Внутри одна большая комната и разновысокие полати. У каждых полатей свои названия и свой смысл в зависимости от высоты. А еще внутри дома есть своеобразные ворота-арка. Древесина, используемая для строительства и внутренней отделки – пирамидальные тополя. Они вырастают махом. Я двухлетние деревья приняла за семилетки. Заборы сложены из камня. Наркодельцы строят для себя двухэтажные особнячки.

У моих хозяев было небольшое хозяйство: корова, несколько коз, курицы. Возле дома сад, огород. Я как раз застала цветение абрикосов. Как это красиво!

В 30 км от Хорога – Ишкашим, знаменитый целебным источником. Говорят, в Ишкашим к этому источнику приезжают лечиться от кожных заболеваний. Едем-едем, и вдруг перед нами дымящаяся соляная гора, со сталактитами и сталагмитами. Бассейн снаружи и купальня внутри. Женщины в этот раз купались снаружи. Вода горячая! Около 50-60 градусов – сразу и не зайдёшь! Постепенно, по пальчику, опускаешь ногу, потом вторую, и так пока весь не окунешься. Но и долго там не просидишь – начинает колотиться сердце. Насыщенный соляной раствор в больших дозах, конечно же, вреден. Для местных жителей этот источник вместо бани и вместо прачечной. Меня, как заморскую диковинку с таким изумлением разглядывали, особенно маленькие девчонки. Можно подумать, я анатомически по-другому устроена. Ну, разве что белокожая, в отличие от памирских женщин.

Запомнилась поездка в ботанический сад. Памирцы с гордостью говорят, что их ботсад был на втором месте в Союзе. Удивительно, что при общей нищете и запустении ботсад очень ухожен. Действительно, великолепная подборка деревьев. Небо синее-синее! Посмотрите на фото – это не фотоэффект, небо синее на самом деле – высота 2500 сказывается. Такое ощущение, что ты в раю. Благодать снисходит… Так и манит задержаться, остаться. Не знаю, правда, надолго ли меня хватило бы? У меня подобное ощущение было на острове Корфу (в Греции).

Слишком мало времени было у меня. 5-го мая уже пришлось улетать – пока погода летная. Не хотелось мне подвергать себя повторной пытке горной дорогой. Лучше 40 минут страха самолётом, чем сутки с лишним на санитарке. Да и на дороге можно было застрять, а у меня был взят билет в Москву на 9-е мая.